Элмаарс Вээберс, директор департамента по делам молодёжи и образования при Рижской Думе
РЕФОРМА И ЭТНИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
Переведено с «Латвияс Авизе», 27.01.2004.
Близится 1. сентября 2004. года, когда в 10. классах школ меньшинств учебным языком в намного большей мере чем до сих пор станет использоваться латышский язык. Нет никаких сомнений, что учащиеся школ меньшинств, которые закончат школы после 2006. года, будут намного лучше знать латышский язык и тем самим смогут намного успешнее конкурировать с латышской молодёжью как на рынке труда, так и в выборе профессии, чем до сих пор. Школьники теперешних школ с русским языком обучения получат несколько преимуществ, какие, вероятнее всего, не будут иметь абсольвенты латышских школ. С одной стороны, их знания латышского, вероятно, сравнится с знаниями закончивших латышские школы. С другой стороны, они будут знать и востребованный на трудовом рынке русский язык, который многие латышские школьники осваивают на низком уровне. Часто обсуждаемая тема о том, не понизится ли общий уровень преподавания и качество знаний школьников, на деле является вопросом профессиональной готовности и ответственности руководства этих школ и работающих в них педагогов. Чтобы подготовится к этой реформе, было дано достаточно много времени и создана не одна дополнительная возможность. Например, каждая школа меньшинств рижского самоуправления выработала собственный план действий, чтобы последовательно разрешить проблемы, существенные для данной школы.
Часто спрашивали, не угрожает ли задуманная реформа этнической идентичности молодого поколения меньшинств, другими словами, не является ли задуманная реформа способом ассимиляции их латышами. У этого вопроса есть несколько аспектов. Многие меньшинства в Латвии в советское время подверглись русификации. За годы независимости школы этих меньшинств (украинцев, литовцев, белорусов, евреев, поляков и т.д.) стали основной предпосылкой для восстановления и укрепления идентичности этих меньшинств. За прошедшие годы в этой сфере достигнуты успехи, однако трудно оценить их значимость, поскольку не проводилось научных исследований в этой области. Эти школы полностью подтвердили свою готовность к реформе 2004. года, поскольку нашли способы согласовать оба языка обучения так, чтобы интерес школьников к этнической культуре не уменьшался. В отношении школ с русским языком обучения известно, что примерно треть учащихся этих школ (в Риге – 26%) не являются этническими русскими. За годы независимости существенно не уменьшился удельный вес и латышских детей в школах с русским языком обучения. В этом году в рижских школах с русским языком обучения 11, 8% учащихся являются латышами, а в школах с латышским языком обучения 4,1% учащихся являются этническими русскими. Эти пропорции примерно таковы же, как и в советские
времена. Вопрос о желании этих школьников идентифицироваться именно с данной культурной средой, конечно, более чем спорен. Но основным вопросом здесь является, не угрожает ли задуманная реформа этнической идентичности русских школьников. В случае, если реформа действительно угрожает этническому будущему русских в Латвии, протесты против неё следовало бы признать обоснованными. Как же верно определить, что в будущем произоидёт с этничностью русских и угрожает ли ей школьная реформа или, наоборот, она её укрепит?К сожалению, у большой части русской (как и латышской) молодёжи интерес к своей идентичности весьма мал. Чтобы в ребёнке с детства создались устойчивые этнические интересы и ценности, одного лишь языка недостаточно. Кроме того, для отдельной личности используемый повседневно язык отнюдь не является единственным, а также не самым устойчивым признаком этнического самосознания. Используемый повседневно язык часто меняется, например, в результате брака, не говоря уж о случаях эмиграции. Однако далеко не
всегда это сопровождается изменением этнической ориентации.Может ли общеобразовательная школа с русским языком обучения стать активным образователем русской культуры и русского этнического самосознания, тем более учитывая её многонациональный состав учащихся? Это весьма сомнительно. Например, в Риге школам с русским языком обучения была предложена возможность параллельно к реформе расширить и углубить образование школьников в связы с русским языком и культурой, как меняя программу образования, так и шире используя возможности образования по интересам и внеурочных занятий. Отзывчивость была весьма небольшой. Разумеется, у части русской молодёжи интерес к собственной этничности глубок. Он мог бы стать серьёзней и устойчивей, чем был у поколения их родителей. Эту возможность демократическое общество предлагает, и она несомненно будет использована. Но на этот интерес ожидаемая реформа повлияет мало, потому что этническое самосознание человека образовывается задолго до десятого класса. Кроме того, реформа предусматривает, что 40% уроков будут проводится на русском или языке соответствующего меньшинства. Следовательно, никакого серьёзного влияния на нынешнюю культурную среду в школах меньшинств, в том числе русских, реформа не окажет. Отсюда следует вывод, что реформа школ 2004. года никаких неодолимых проблем не создаст. Обращённые против неё политические акции имеют другие причины, которых следует искать вне системы образования.