"Русское Екатерининское училище сгорело, и с тех пор возобновлено не было; православное духовенство не получило ничего от города. Страшная бедность и сопряженный с нею разврат сделались почти неизбежною долею русских..."

"Русский купец, хорошо мне знакомый, захотел отштукатурить у себя потолки и, зная по опыту негодность хваленой немецкой работы, пригласил русских; они должны были как воры, в ночное время, прокрасться по одиночке к нему в дом, там он их запер на целую неделю, а сам уехал на дачу, и все-таки у него произведен был обыск..."

"Русский, трудящийся в поте лица, платит оброк немцу, который стоит подле него скрестивши руки, покуривая трубку и побранивая русских; а в капитуляции города Риги было сказано: по занятии города каждому позволено будет по желанию обеспечить себе пропитание и занятие промыслом..."

"... русский купец заказал немецкому мастеру постройку, приехал посмотреть работу; мастер встретил его, повел за собою и, выхваляя ему свою кротость в обхождении с подмастерьями, сказал ему как сильнейшее и неопровержимое доказательство, указывая на русских работников: "Вы можете судить о моей снисходительности, когда я даже этих русских скотов не бью".

"По статистическим данным 1847 года русские, принятые в цехи, относились к немцам, как 1:414. А между тем, Московский форштадт представляет вид страшной нищеты: полунагие мальчишки ползают по улицам и добывают себе пропитание промыслом, от которого получили название карманщиков; взрослые не уплачивают податей; их сажают в рабочий дом, секут в противоположность законам, и покуда они отрабатывают старые недоимкм, на них накапливаются новые, за все время их пребывания в рабочем доме, так что они выходят оттуда, обремененные долгами, и через несколько месяцев их тащат опять туда же.