ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Главная
Общие сведения
Новости
История
Политика
Меньшинства
Гражданство
Ветераны СС
Ветераны СА
Реформа школ
Права человека
Экономика
Культура
Спорт
Приезжающим
Глас народный
Снимки
Гостевая
Всячина
Форум






Rambler's Top100

РЕШЕНИЯ СТРАСБУРГА ПОВЛИЯЮТ И НА НАШЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

Телеграф, 5 июля 2004

Вот уже два месяца как Латвия стала членом Евросоюза. Наша судебная власть тоже готовилась к этому событию. Какие изменения в связи с вступлением в ЕС произошли в латвийском судопроизводстве? Когда мы ощутим их? И что нас ждет дальше? Об этом обозреватель "Телеграфа" Алла Березовская беседует с председателем Верховного суда Латвии Андрисом Гулянсом.

Суд присяжных — для больших стран

— Теперь Латвия — одна из 25 стран Европейского союза. Можно ли жителям нашей страны в связи с этим рассчитывать на более действенный институт защиты свидетелей?

— Я думаю, что эта проблема не так уж связана с Евросоюзом. Наше законодательство включает в себя положения по защите свидетелей и потерпевших. Но я согласен, что в этой части мы тоже должны проводить более тщательную работу. В мире, в котором мы сейчас живем, организованная преступность и терроризм представляют очень большую угрозу. Кроме того, эти преступления крайне сложно доказать в суде. Свидетели и потерпевшие нередко отказываются от своих показаний именно из-за того, что не верят, что их кто-то защитит после суда. Но здесь нужны договоренности на уровне государств, чтобы у нас была возможность в рамках программы защиты свидетелей принимать в Латвии людей и отправлять их в случае необходимости в другие страны. Как на стадии следствия, так и после суда. Сама жизнь заставляет нас это делать.

— А будет ли в Латвии внедряться институт присяжных заседателей?

— Могу высказать только свое мнение: в Латвии суд присяжных заседателей не нужен. Это довольно дорогостоящий институт. Заседатели и так участвуют в наших судебных заседаниях. Нас критикуют, что, мол, это пережитки советского строя. Но подобный институт общественных заседателей есть во многих странах. Другой вопрос, что эти люди должны добросовестно и добровольно это делать, дабы не приходилось, как сейчас, заставлять и уговаривать их прийти на заседания. Может быть, они не разбираются в юридических нюансах, но у них есть жизненный опыт, они в состоянии различить, что хорошо, а что плохо. Хорошо, когда у судьи есть возможность обменяться мнением с мудрыми людьми. Суд — это коллегиальный процесс… Институт присяжных заседателей с его сложной системой отбора и подготовки подходит больше таким крупным странам, как Америка или Россия.

— Да, страна у нас маленькая. В Латвии практически все судьи, адвокаты и прокуроры хорошо знают друг друга. Или вместе учились, или работали, или дружат семьями, или состоят в родственных отношениях… Может быть, теперь мы сможем привлекать в качестве экспертов или адвокатов для участия в судебных процессах специалистов из других стран ЕС?

— Латвия не единственная страна, которая сталкивается с такой проблемой. Действительно, многие наши судьи и прокуроры хорошо друг друга знают, в том числе и по совместной работе. Какой здесь возможен выход? В основном это проблема каждой отдельной личности. Ты можешь прекрасно знать человека, но надо уметь провести черту, за которой кончаются личные отношения и начинаются обязанности. Я не хочу обвинять адвокатов, но не секрет, что многие из них стремятся лично познакомиться с судьей или хотя бы создать видимость такого знакомства. Но тут все зависит от самого судьи… Что касается нашего законодательства, то с 1 мая вступила в силу норма закона, позволяющая привлекать зарубежных адвокатов в качестве защитников на судебных процессах Латвии. Это положение регулируется латвийским Законом об адвокатуре, в который в конце 2003 года были внесены соответствующие изменения. Но здесь встает проблема языка и знание местного законодательства.

По европейской мерке

— Может ли изменить нашу судебную правовую систему рассмотрение жалоб против Латвии Евросудом по правам человека?

— Конечно, и это уже происходит. Пример — дело Banka Baltija, в ходе рассмотрения которого Страсбургским судом было применено конкретное толкование закона. Для нас его решение является обязательным. Думаю, на наше законодательство повлияет и последнее решение Страсбурга по делу Татьяны Жданок. Если Европейский суд, принимая свое решение, указывает на конкретные нарушения закона, значит, мы должны думать об изменении законодательства в этой части. Для этого там работают наши представители, и, насколько я знаю, они постоянно общаются не только с Верховным судом Латвии. Они встречаются и с правительством, проводят разъяснительную работу.

— Что нам предстоит сделать, дабы судебная система Латвии стала равноценной европейской?

— Думаю, это очень обширная тема. Но отмечу две основные задачи: повышение квалификации судей и отбор кандидатов на должность судей. Вот я недавно был на одной конференции, и там коллега из Норвегии говорил, что они наконец добились, чтобы средний возраст судей с 57 лет "помолодел" до 50. Он говорил, что у них в основном судьями становятся люди, достигшие 40-45 лет. Мне кажется, это хорошо, когда судьями становятся люди, которые достигли определенной зрелости. Если человек 40 лет прожил в этом мире, то мы о нем уже знаем довольно много: где и как он работал, как зарекомендовал себя. И тогда действительно можно отбирать лучших из лучших. А у нас есть такие регионы, где до сих пор практически нет никакой конкуренции среди судей. Если бы она была, мы бы могли предъявлять более высокие требования к своим кадрам.

— А у нас какой средний возраст судей?

— Гораздо меньше, чем в Норвегии. У нас, правда, сейчас тоже изменилось законодательство, и теперь судьей можно стать только с 30 лет. Раньше с 25. Но если бы мы сейчас пошли в университет и спросили студентов, кто из них хотел бы работать судьей, вряд ли нашлось бы много желающих. Большинство захотело бы пойти в адвокаты или в практикующие юристы. Профессия судьи до сего момента была недостаточно престижной. Посмотрите, в каких условиях работают судьи, какая на них лежит огромная нагрузка и ответственность. К тому же они находятся под постоянным огнем критики. Да, судья должен быть открыт, но далеко не каждый может это выдержать. Хотя должен признать, что за последние годы многое изменилось — построено здание суда, увеличилась и заработная плата судей.

Сажать чаще?

— Тем не менее по-прежнему бытует мнение о коррупции в рядах служителей Фемиды.

— Столько лет об этом говорят, но ничего конкретного — только в общем плане. Все как будто все знают, но почему нет этих уголовных дел? Думаю, общество и само должно проявлять сознательность и активнее участвовать в искоренении недостатков. Судьи не занимаются расследованием дел судей. Это дело Бюро по борьбе с коррупцией и правоохранительных органов, которые должны собирать и проверять информацию. Я уверен, что судьи и сами были бы рады, если бы их ряды вычистили от недобросовестных людей. Если есть информация — надо ее проверять, а не обсуждать по углам!

— Недавно на ежегодной конференции судей вы говорили о чрезмерной гуманности наших судов. Вы считаете, надо сажать чаще и больше?

— Мне кажется, это немного провокационный вопрос. Однако журналисты, наверное, вправе задавать такие вопросы. Нет, конечно, я не призываю сажать всех подряд, я не такой кровожадный. Но там, где это нужно — а я говорил об особо тяжких преступлениях, за которые законодатель предусмотрел довольно суровое наказание, — суд должен применять эти наказания. Да, закон предусматривает случаи, когда в виде исключения можно применить условную меру. Но, к сожалению, по моему мнению, в последние годы наша судебная практика пошла по не совсем правильному пути. Перед выступлением на конференции судей мы проанализировали уголовные дела по определенным категориям. И мне показалась весьма тревожной тенденция, когда за тяжкие преступления, связанные с наркотиками или взяточничеством должностных лиц, суды выносили необоснованно мягкие приговоры.

— Чем можно объяснить, когда за аналогичные преступления наши суды выносят совершенно разные наказания? Взять, к примеру, дела о дорожно-транспортных происшествиях. В одних случаях виновные приговариваются к условному наказанию, хотя есть человеческие жертвы. В других, даже если все пострадавшие живы, человека приговаривают к реальному тюремному сроку.

— Это действительно проблема. И на предыдущей конференции мы ее обсуждали. Мне трудно ответить за то, что сделали мои коллеги-судьи. Я могу только сказать, что в каждом конкретном случае должна быть серьезная мотивировка, почему суд принял то или иное решение. В других странах существует прецедентное право, когда выносится какой-то приговор и далее во всех подобных случаях принимаются только аналогичные судебные решения. У нас судья вроде бы более свободен в своих действиях. Но надо уметь этим правом пользоваться. Надо правильно толковать закон, хорошо знать судебную практику. Не хочу, чтобы меня поняли неправильно, как будто я выступаю только за суровые наказания. Но что касается взяточничества, особенно если преступления совершили люди, которые сами должны следить за соблюдением закона — прокуроры, судьи и т.д., — по таким делам не должно быть никаких отступлений. Со всей суровостью закона!

Наказание — по соглашению

— Вы не раз выступали за необходимость упрощения и ускорения судопроизводства. Что на сегодня удалось внедрить и в какой форме?

— В парламенте сейчас находится наш проект Уголовно-процессуального кодекса. Могу назвать три основных принципа, которые позволяют суду при рассмотрении некоторых преступлений выносить свои постановления, не прибегая к судебному расследованию: когда есть чистосердечное признание вины, в деле имеются бесспорные доказательства и преступление не относится к категории тяжких. С 1 марта сего года в порядке эксперимента уже введена норма, позволяющая ускорить рассмотрение дел в судах: на досудебной стадии прокурор и адвокат обвиняемого имеют возможность в присутствии судьи заключить соглашение о мере наказания. Но подсудимый должен лично подтвердить, что он признает свою вину и добровольно принимает условия соглашения. После этого судья должен или утвердить или отклонить это соглашение. И назначить наказание.

— Почти как в американском сериале "Закон и порядок"!

— В мире подобная досудебная практика рассмотрения нетяжких уголовных дел уже давно существует. Будем надеяться, что и у нас в Латвии она получит поддержку. Кроме того, в проекте предусмотрена такая норма закона, как "Прокурорский ордер о штрафе". Эта норма предусматривает возможность заключения соглашения о размере наказания между прокурором и обвиняемым без участия судьи. Но здесь должны применяться те же принципы: преступление не должно быть тяжким, признание сделано добровольно и доказательства очевидны. И обвиняемый согласен, чтобы его дело не направлялось на судебное рассмотрение.

А судьи кто

— Вы сегодня много говорили о профессионализме судей, их квалификации. Можно ли считать судью компетентным, если его решения отменяются вышестоящим судом? Сколько надо отменить приговоров, чтобы встал вопрос о соответствии судьи занимаемой должности?

— Это очень упрощенный подход. В практике часто бывает, что если судья квалифицированный, то ему дают дела повышенной сложности. Но по таким делам бывают разные мнения, нередко их приходится направлять на доследование. И в результате получается, что у этого хорошего судьи показатели совсем плохие. А есть судьи, которые всю жизнь специализируются по каким-то однотипным делам и ведут их годами по накатанной колее. У них и стабильность прослеживается, и дела эти, как правило, никто не обжалует. Но вряд ли это правильный подход. Сам по себе отмененный приговор еще не свидетельствует о низкой квалификации судьи. Хотя, конечно, обращать внимание на это нужно. Я думаю, судьи в основном следят за своими показателями и председатели суда тоже должны вести свою статистику. Она будет иметь определенное значение и при продвижении судьи по служебной лестнице.

"Национал-большевики распоряжаются в Латвии, как у себя в кармане"

Проходя по улицам города, рижане часто видят митинги, проводимые социалистической партией из блока ЗаПЧЕЛ. В первых рядах обычно стоят парни, одетые в черную кожу. На рукавах -- красные повязки с белыми кругами, как у нацистского флага. В середине круга -- черные серп и молот. Правда, после многократных административных наказаний, национал-большевики стали более осторожны и повязки больше не носят. Но это не значит, что они отказались от своих взглядов.

Скандальная НБП появилась в России в 1993 году. А в марте 1998 года первые ростки национал-большевизма обнаружились и в Латвии: в пикете напротив здания кабинета министров были замечены парни в красных повязках.

Полный текст

Ислам требует прав человека

Магометан возмущает то обстоятельство, что более 80% общеобразовательных школ в Брюсселе все еще не разрешают ученицам появляться на занятиях в традиционном мусульманском головном уборе.
Пока только 2% мусульманок-школьниц Брюсселя носят традиционный головной убор. Однако в тех школах, где нет запрета, их становится гораздо больше. Появляются своего рода "школы-гетто".
В связи с такой ситуацией президент бельгийского отделения Европейской арабской лиги Ахмет Азиз обещал организовать демонстрации перед школами и гимназиями Брюсселя и Антверпена, в которые не принимают девочек, одетых по-мусульмански.

Министр среднего образования Пьер Азет, которого мусульманские лидеры обвиняют в дискриминации, заявил, что главная проблема состоит не в головном уборе. Те ученицы, которые носят его, отказываются изучать целые разделы курса биологии и не ходят на занятия физкультурой, чем нарушают учебный процесс и дисциплину. "Это препятствует их интеграции в бельгийское общество", - сказал министр.

Полный текст

Сайт управляется системой uCoz