Демографическая экспансия ислама на Запад продолжается. Особенно заметна она в среде молодежи и детей. Уже около трети учениц школ бельгийской столицы составляют мусульманки.

Эта цифра была предана гласности агентством "Бельга". Агентство ссылается на исследование бельгийского социолога Мины Бусельмати, собравшей данные по 110 школам и гимназиям в связи со скандалом, который подняло в брюссельской системе образования местное мусульманское лобби. Магометан возмущает то обстоятельство, что более 80% общеобразовательных школ в Брюсселе все еще не разрешают ученицам появляться на занятиях в традиционном мусульманском головном уборе.

Пока только 2% мусульманок-школьниц Брюсселя носят традиционный головной убор. Однако в тех школах, где нет запрета, их становится гораздо больше. Появляются своего рода "школы-гетто".

В связи с такой ситуацией президент бельгийского отделения Европейской арабской лиги Ахмет Азиз обещал организовать демонстрации перед школами и гимназиями Брюсселя и Антверпена, в которые не принимают девочек, одетых по-мусульмански.

Министр среднего образования Пьер Азет, которого мусульманские лидеры обвиняют в дискриминации, заявил, что главная проблема состоит не в головном уборе. Те ученицы, которые носят его, отказываются изучать целые разделы курса биологии и не ходят на занятия физкультурой, чем нарушают учебный процесс и дисциплину. "Это препятствует их интеграции в бельгийское общество", - сказал министр.

Как бы там ни было, не успели объявить Кёльнский халифат закрытой страницей истории, как на поверхность всплыло другое дело, не менее сенсационное и по существу глубоко с ним связанное.

О саудовском периоде жизни директор школы в Баден-Вюртемберге, естественно, не знал, и хотя наряд госпожи Лудин его смутил, тем не менее логика подсказывала: если бы перед ним была исламская фанатичка, то зачем бы ей в таком случае наниматься в немецкую государственную школу? Ведь в стране полным-полно мусульманских школ, где и платят много больше, и проповедовать можно все что угодно, в частности - ненависть к неверным.

Короче, афганка по происхождению и немка по паспорту была принята на работу. Однако вызывающее поведение госпожи Лудин, демонстративно игнорирующей местные традиции, ее экзотический внешний вид и отказ от занятий спортом возмутили учеников и их родителей. Тем более что дело было в немецкой глубинке, в меньшей степени зараженной декадентскими настроениями, чем большие города. Начались протесты, под давлением которых учительницу уволили. С этим госпожа Лудин не смирилась, опротестовала увольнение в суде низшей инстанции. Получив отказ, она в течение шести лет прошла все судебные ступени, пока не добралась до самой высшей - Конституционного суда Германии в Карлсруэ.

На днях этот суд вынес по делу Ферешты Лудин определение, которое пресса назвала (на мой взгляд, неправомерно) соломоновым. Решение это таково: суды имеют право увольнять работников государственной и общественной сферы за использование предметов религиозного культа в служебное время только в том случае, если на то имеется специальный земельный закон. (Сфера образования находится в Германии в компетенции не федерального, а земельных парламентов.) Замечу по ходу, что в соседней Франции соответствующий закон был принят еще в 1906 году. Правда, тогда он был направлен прежде всего против священиков и монахов, которым запретили преподавать в государственных школах в церковном облачении.

Решение Конституционного суда вызвало противоречивую реакцию. Законодатели в некоторых консервативных землях поспешили заявить, что готовы принять соответствующие законы, а СМИ открыли широкие общественные дебаты. Тема (мусульмане в Германии) снова вышла в заголовки новостей и на первые полосы ведущих средств массовой информации.

Как же реагирует общественность на дело г-жи Лудин? Одни требуют запретить учительницам и девочкам-школьницам носить в школе хиджаб, другие протестуют - это-де нарушение прав человека!

А что она делает? Конституция послевоенной Германии обязывает страну неукоснительно соблюдать права человека, предоставлять людям, гонимым в своих странах по политическим, расовым и религиозным причинам, политическое убежище. После войны Западная Германия приняла миллионы беженцев и тех, кто сумел себя за таковых выдать. К примеру, во время югославских войн Германия разом приняла 300.000 беженцев из одной только Боснии. Что касается так называемых еврейских беженцев из стран СНГ, здесь Германия переплюнула все существующие стандарты - десятки тысяч людей просто-напросто были взяты на пожизненное и весьма пристойное содержание. Короче, немецкое государство тратит на прием и содержание беженцев и иммигрантов больше всех прочих стран в мире, за исключением Израиля.

Совсем другое дело - система интеграции. Она здесь хромает на обе ноги. Как интегрировать в общество миллионы иностранцев? Толком этого не знает никто, и дебаты на тему интеграции не утихают. Берусь утверждать, что дело Ферешты Лудин к этим дебатам отношения не имеет, ибо надо еще поискать немку с таким знанием немецкого и такой эрудицией, как у этой женщины из элитарной афганской семьи. Проблема г-жи Лудин не в том, что она не может интегрироваться. Она не хочет интегрироваться. Ее цель - не утвердить право мусульманской женщины - оно и без того строго соблюдается. И даже не расширить права мусульман в этой стране. Ее цель - утвердить право мусульман на эту страну. Г-жа Лудин - тоньше и умнее примитивного фанатика Метина Каплана. Ни о каком халифате она не говорит. Она говорит о том, что Германия должна стать мультикультурной страной, где мусульманские ценности и символы будут равноправны с христианскими.

У кого есть глаза, тот видит, у кого есть уши - слышит. Сначала исламские и христианские традиции станут равноценными. Затем - более ценными. А затем? Разрешит ли исламское правительство в Берлине носить нательные крестики редким потомкам сегодняшних немцев?

Кто доживет, тот увидит.