Страницы: 1 , 2 , 3

ИСТОРИЯ ЛАТВИИ. Часть третья.

Главная
Общие сведения
Новости
История
Политика
Меньшинства
Гражданство
Ветераны СС
Ветераны СА
Реформа школ
Права человека
Экономика
Культура
Спорт
Приезжающим
Глас народный
Снимки

Развитие товарного земледелия в Латвии

В конце XVIII века в западноевропейских государствах, особенно в Англии, расширялось промышленное производство, возникли промышленные центры, резко выросла численность населения. В связи с этим повысился спрос на сельскохозяйственные продукты. С каждым годом через порты Риги и Лиепаи из России в Западную Европу вывозилось все больше зерна, льна, пеньки и древесины. С повышением спроса поднимались и цены на вывозимые товары. За последние двадцать лет XVIII века цены на зерно возросли в три раза.

Помещики всячески стремились увеличить производство зерна и других сельскохозяйственных продуктов, чтобы повысить свои доходы. Постоянно росли размеры повинностей, возлагаемых на крепостных, причем крестьяне были вынуждены отдавать помещику большую часть урожая со своих небогатых полей. В имениях все время увеличивались барщинные отработки. Площадь помещичьей пашни выросла вдвое — крестьян сгоняли со дворов, а их наделы присоединяли к помещичьим полям. Все дороги, ведущие в Ригу и Лиепаю, были запружены подводами барщинных крестьян, которые везли на продажу помещичье зерно. В погоне за прибылью помещики заставляли крестьян работать также в воскресные и праздничные дни.

Крестьяне находились под постоянным наблюдением приказчиков. Если приказчику казалось, что кто-то из крестьян медленно работает, он тут же наказывал "виновного".

Вырученные деньги помещик использовал главным образом не для совершенствования хозяйства, а расточительно расходовал на роскошную жизнь. Огромные прибыли приносило производство водки, но и они были не в состоянии покрыть всех расходов. Многие помещики одалживали деньги у богатых купцов, закладывая свои имения вместе с крепостными.

Наиболее благоразумные и предприимчивые помещики пытались усовершенствовать свои хозяйства. Вместо сохи они стали использовать плуг, из-за границы ввозили высокоурожайные сорта зерна и картофеля, ценные породы домашних животных, на корм скоту стали выращивать клевер.

В 1797 году многие имения Латвии впервые закупили произведенные в Англии молотилки. Однако все эти нововведения существенным образом не улучшили хозяйственного положения, феодально-крепостническое барщинное хозяйство было неспособно развиваться.

Развитие мануфактур в Латвии

В целях увеличения доходов в ряде имений были созданы мануфактуры, на которых использовался труд крепостных. В Видземе, особенно в Рауне, Пиебалге и Смилтене. производились ткани. Крепостные женщины изготавливали изо льна и пеньки нитки, мужчины ткали парусину и обычные ткани. В Земгале, в окрестностях Елгавы, работали кирпичные заводы. В других местах добывались известь и гипс, действовали лесопильни. Число мануфактур постоянно росло. Несмотря на то, что труд крепостных был малопроизводительным, мануфактуры приносили своим владельцам ощутимую прибыль, поскольку те имели в своем распоряжении бесплатные сырье и рабочую силу.

К концу XVIII века на территории Латвии уже действовало более пятисот различных мануфактур. Наряду с крепостными мануфактурами, на которых трудились барщинные крестьяне, в Латвии, особенно в Риге, создавались и капиталистические мануфактуры, то есть такие производственные предприятия, на которых на основе свободного договора использовался труд наемных рабочих. Развитие капиталистических мануфактур в Латвии по сравнению с другими промышленными районами России было затруднено, так как немецкие помещики, охраняя крепостническую барщинную систему, не разрешали своим крепостным работать по свободному договору.

В конце XVIII века в Риге имелось несколько предприятий, занимавшихся переработкой импортируемого тростникового сахарного сырья, производством крахмала и пудры. Действовали также предприятия, производящие бумагу, и четыре лесопильни. На всех этих мануфактурах в основном работали русские крепостные крестьяне, отпущенные зарабатывать денежный оброк, взимаемый помещиками. Созданию мануфактур противились рижские цеховые ремесленники. Они добились принятия закона, по которому запрещалась организация мануфактур в черте города. Тем не менее, мануфактуры продолжали развиваться, поскольку они производили более дешевую продукцию, чем ремесленные мастерские. В 20-е годы XIX века в Риге уже действовало 54 капиталистических производственных предприятия. Феодально-крепостническое хозяйство все больше приходило в упадок. Наблюдалось становление нового, капиталистического производства.

Каугурское восстание. “Положение о лифляндских крестьянах” 1804 года

В 1799—1801 годах Видземе постигли неурожаи и голод. Чтобы облегчить положение крестьян, правительство отменило поставки зерна и сена, взимаемые для нужд армии (так называемая стационная подать). Величина стационной подати в денежном исчислении была добавлена к подушной подати. Подушную подать за крепостных правительству выплачивал помещик, но крестьянин отрабатывал этот долг, отбывая дополнительную барщину. После отмены стационной подати помещики соответственно увеличили размеры барщины. Крестьяне были уверены, что правительство освободило их от барщины и всех податей, но помещики утаивают от них “настоящую вольную грамоту”. Крестьяне Цесисской, Валмиерской и Раунской волостей отказались отбывать барщину. Во главе восставших находились слуга имения Муяны Готхард Иохансонс, кучер Карлис Буше, а также хозяин хутора Вители в поместье Кокмуйжа Петерис и его батрак Янис. Г. Иохансонс, будучи образованным человеком, читал о Великой французской революции, а также был знаком с трудами Гарлиба Меркеля. Он призывал крестьян не подчиняться немецким помещикам и просить российского самодержца заступиться за них. Однако, как и остальные руководители восстания, Г. Иохансонс верил, что “добрый царь-батюшка” захочет и сможет помочь крестьянам. 7 октября 1802 года лифляндский губернатор направил в имение Каугури земского судью в сопровождении отряда солдат. Судья арестовал 12 крестьян, которые первыми отказались отбывать барщинную повинность. Крестьяне имения Каугури и их руководители собрались в корчме Бестес (близ Валмиеры) Собрание решило освободить арестованных с применением оружия.

9 октября 1802 года в имении Каугури собралось более 3000 крестьян, вооруженных дубинами, косами и охотничьими ружьями. Земский судья барон Унгерн-Штернберг пообещал крестьянам, что вскоре прибудет сам генерал губернатор, которому восставшие смогут изложить свои требования. На самом деле он пытался выиграть время, чтобы успело прибыть более крупное войсковое подразделение. 10 октября пришло армейское подкрепление, включая артиллерию. Солдатам был отдан приказ арестовать главарей восстания. Крестьяне оказали сопротивление, и тогда барон приказал открыть огонь. От выстрелов из орудий погибли четверо крестьян, семь человек, которые были тяжело ранены, вскоре скончались. Несколько позднее от ран умерли еще трое. Началась расправа с восставшими. Многие были наказаны розгами, а руководители восстания были приговорены к смертной казни. Впоследствии ее заменили ссылкой в Сибирь, так как во время суда выяснилось, что помещики на самом деле исказили правительственное решение об отмене стационной подати.

Каугурское восстание обратило внимание царского правительства на положение в прибалтийских губерниях. Правительство опасалось, что в случае войны с Францией в пограничных областях России начнется всеобщее крестьянское восстание. В 1804 году российский император Александр I подписал разработанное специальным комитетом Положение о "лифляндских крестьянах". Впредь крестьяне прикреплялись к земле, а не к помещику. Теперь их можно было продавать, дарить или закладывать только вместе с землей, на которой они жили. Видземские (лифляндские) крестьяне признавались подданными Российского государства. В отношении своих прав крестьяне делились на дворовых людей и хлебопашцев. Хлебопашцев, в свою очередь, подразделяли на крестьян-дворохозяев и батраков. Хозяева могли передавать свою усадьбу по наследству, их можно было наказать только по решению волостного суда.

Волостной суд состоял из трех человек. Одного назначал помещик, второго выбирали крестьяне-дворохозяева, третьего — батраки. Деятельность волостного суда находилась под контролем помещика. Главной задачей этого суда было следить за исправным отбытием крестьянами барщины и своевременной уплатой ими податей. “Положение о лифляндских крестьянах” определяло также, что размеры барщины и податей, которыми облагаются крестьянские хозяйства, зависят от величины и качества земельного участка. Подушную подать крестьянам разрешалось платить самим, без посредничества помещика.

Хотя помещики всячески пытались обойти это положение, особенно при оценке земли и определении размеров барщины, их произвол все же был ограничен. “Положение о лифляндских крестьянах” раскололо латышских крестьян. Если раньше одинаково бесправными были как крестьяне-дворохозяева, так и батраки, то сейчас дворохозяева получили определенные преимущества

Положение о крестьянах, принятое в 1804 году, не удовлетворяло ни помещиков, ни крестьян. Помещики считали, что крестьянам дано слишком много самостоятельности. Кроме того, они не имели права увеличивать размер барщины и таким образом расширять производство товаров для рынка. Недовольны остались и безземельные крестьяне, особенно батраки, — их положение осталось прежним, поэтому часто вспыхивали новые крестьянские волнения.
Чтобы пойти навстречу дворянству, а также избежать волнений среди батраков, в 1809 году правительство издало так называемые "Дополнительные статьи" к прежнему положению о крестьянах. Помещики получили право сами определять доходность крестьянских дворов и размеры барщины. Они могли выселить любого дворохозяина, а его землю присоединить к помещичьим угодьям, если крестьянин оказался нерадивым хозяином или этого требовали интересы помещика. В целях предотвращения волнений батраков были установлены размеры оплаты их труда, а продолжительность рабочего дня на барщине была ограничена 12 часами. Труд ночью был запрещен или же каждый час ночной работы приравнивался к полутора часам дневной.

Латышский народ в период войны 1812 года

Англия, главная соперница Франции, заключила в 1805 году договор с Австрией и Россией о совместной борьбе против Франции. Французская армия под командованием императора Наполеона I разбила австрийцев. Россия, оказавшись без союзника, подптсала в 1807 году в Тильзите (Восточная Пруссия) мирный договор с Францией о разделе сфер влияния. События 1805—1807 годов затронули и Латвию. Крестьяне на своих подводах были обязаны перевозить солдат, боеприпасы, продовольствие. Эти новые повинности не освобождали крестьян от обычной работы в имениях. Многие крестьяне были призваны для прохождения военной службы. Оставшимся дома приходилось выполнять их работу.

Мирный договор, заключенный в Тильзите, предусматривал, что Россия разорвет торговые связи с Англией. Это не устраивало ни помещиков, ни купцов. Значительно снизился экспорт товаров из России, особенно зерна, вывозимого через рижский порт, упали цены на зерно. Сократился также импорт товаров. Остановилась работа на сахарных предприятиях и других мануфактурах, перерабатывавших привозное сырье. С целью предотвратить кризис государственного хозяйства Россия, нарушив заключенный в Тильзите мирный договор, в 1810 году возобновила торговлю с Англией. Война с Францией стала неизбежной. Готовясь к войне, Россия укрепляла свои пограничные районы. Была переоборудована крепость в Даугавпилсе, усилены городские укрепления в Риге, организованы армейские склады продовольствия. Все это легло новым бременем на плечи латышских крестьян. Например, в Курземе для нужд армии было снаряжено около 25 тысяч подвод. Для обеспечения армии продовольствием нужно было сдавать большое количеств муки, мяса и других продуктов.

12 июля 1812 года французские войска пересекли границу России. Основные силы наполеоновской армии двинулись в направлении Москвы, а часть войск через Литву и Латвию продвигалась к Петербургу. Французы попытались взять Даугавпилс, но их наступление было отражено русскими войсками, и французская армия направилась вдоль Даугавы в сторону Москвы. На Ригу двигался корпус французской армии под командованием маршала Макдональда. Завоеватели вторглись в Курземе, захватили Бауску, но у Иецавы они были остановлены. Ожидая нападения противника, рижский военный губернатор М.Г. Эссен приказал сжечь предместья Риги, чтобы вражеские войска не могли приблизиться к городским укреплениям незамеченными. В результате от огня погибло более 700 домов, без крова остались около 7 тысяч человек — треть жителей Риги.

Отряды французской армии все же не отважились напасть на Ригу, им не удалось также перебраться на противоположный берег Даугавы. В руках противника находились лишь Курземе и Земгале. Готовясь к военному походу на Россию, Наполеон собрал под своими знаменами армии всех побежденных им государств Европы. В Латвии военные действия в основном вели войска Пруссии (немецкие).

Латышские крестьяне знали, что в западноевропейских странах не существует крепостного права, поэтому они надеялись, что Наполеон принесет им свободу. Но французского императора не интересовала судьба простого народа. Командующий прусским корпусом оккупационной армии генерал Граверт опубликовал прокламацию, в которой угрожал крестьянам жестокими репрессиями за неповиновение помещикам. В результате оккупации Курземе было полностью разорено. Помимо обычной барщины крестьяне были обязаны отбывать повинности, связанные с войной, — поставлять подводы и людей для армии. Кроме того, они были должны поставлять продовольствие и корм для скота, а также одежду — тулупы, сапоги, рукавицы и носки. Прусские солдаты вырубали леса, сносили и использовали на дрова крестьянские постройки. Немецкие помещики открыто сотрудничали с оккупантами, готовили отделение Курземе от России и присоединение ее к Пруссии.

Латышский народ стоял на других позициях. Многие латышские крестьяне сражались с противником в рядах русской армии. На территории оккупированной Курземе крестьяне создавали партизанские отряды, которые наносили захватчикам ощутимый урон. Так, в районе Тирельских болот латышские партизаны уничтожили целое кавалерийское подразделение — эскадрон. В Видземе, на противоположной стороне Даугавы местные жители вели наблюдение за противником, сообщая командованию русской армии о любой попытке неприятеля переправиться через реку, а, также указывая русским солдатам места, где было удобнее всего напасть на французские и прусские отряды. В борьбе против завоевателей особенно отличились латышские ремесленники из Риги. Члены латышского братства трепальщиков пеньки во главе со своим старшиной Мартыньшем Славой добровольно пришли на помощь стражам городских укреплений, поскольку в малочисленном русском гарнизоне не хватало людей для обслуживания пушек. Эти люди не покинули свой боевой пост даже тогда, когда у них на глазах горели их дома и имущество. Самоотверженность рижского братства трепальщиков пеньки была отмечена особой грамотой, выданной командованием российской армии. Поддержку русской армии оказали также члены братства перевозчиков, безвозмездно переправлявшие через Даугаву различные военные грузы. В тех случаях, когда перевозчикам не хватало лодок, они нанимали их за свой счет или покупали.

Российские власти пытались вовлечь латышей в борьбу против наполеоновской армии. Еще в 1806 году из местных жителей предполагалось сформировать отряды ополченцев. Этому всячески препятствовали немецкие помещики, боявшиеся, что вооруженные крестьяне направят оружие против них самих, поскольку французская армия все еще представляла собою силу во многом революционную. В 1812 году правительство издало распоряжение о сформировании так называемого Лифляндского казачьего полка, включавшего 2000 латышских крестьян. В 1813 году помещики добились того, что полк был расформирован, а крестьяне отпущены домой.

После поражения Наполеона и изгнания захватчиков многие немецкие помещики были арестованы за сотрудничество с противником, однако под влиянием прибалтийско-немецкого дворянства Александр I отдал распоряжение об их освобождении.

Часимчное освобождение крестьян западной и центральной Латвии в 1816-1830 гг.

Положение о лифляндских крестьянах” 1804 года, а также дополнение к нему, изданное в 1809 году, не достигли своей цели. Помещики отказывались соблюдать права крестьян-дворохозяев и батраков, закрепленные законом. Усилились крестьянские волнения. Российское правительство требовало, чтобы немецкое дворянство в Прибалтике незамедлительно приняло меры по умиротворению крестьян. Помещиков также не удовлетворяло существовавшее положение. Для увеличения производства сельскохозяйственной продукции требовалось внедрение новых методов земледелия. В поместьях вводилась многопольная система, сеялись кормовые травы, расширялись посадки картофеля. Внедрение сеяных трав способствовало более широкому развитию животноводства. Для этого было необходимо расширить площади помещичьих земель, но они были ограничены законом. Барщинный труд крестьян также не соответствовал новым условиям производства, ибо был малопроизводительным: крестьяне не были заинтересованы добросовестно обрабатывать помещичьи поля.

Опыт западноевропейских государств показывал, что использование наемного труда более выгодно, что он производительнее барщинного труда. Однако наемный труд был невозможен при феодально-крепостническом строе. Передовые прибалтийские помещики решили, что хозяйственное положение можно лучше всего укрепить, освободив крестьян от крепостного рабства, но землю оставив в своей собственности. Еще в 1810 году помещики из Эстонии обратились к правительству с предложением освободить крестьян. Александр I согласился пойти на этот шаг. Был разработан закон об освобождении крестьян, подписанный императором в 1816 году для Эстляндской (северная часть Эстонии), в 1817 — для Курляндской (Курземе) и в 1819 году — для Лифляндской губернии (Видземе и южная Эстония). Основные положения закона об освобождении крестьян сводились к следующему:

Крестьяне были признаны лично свободными людьми, но свобода их передвижения и выбора рода занятий ограничивалась — перемена места жительства допускалась лишь с разрешения помещика.
Вся земля признавалась полной собственностью помещика; крестьянин мог приобрести землю в собственность, но закон не понуждал помещика продавать землю крестьянину
Крестьянин мог арендовать землю, заранее оговорив с помещиком арендную плату.
Так как крестьяне не могли свободно выбирать место жительства, им приходилось соглашаться на любые условия аренды, которые предлагал помещик. Освобождение крестьян происходило постепенно, на протяжении 14 лет.

Развитие сельского хозяйства в Латвии

 В 30-е годы XIX века крестьяне, исполняя барщинную повинность, должны были обрабатывать все крупные пашни в имениях, поэтому на обработку собственных хозяйств не хватало ни сил, ни времени. В имениях были расширены площади, занятые под картофель. Уход за картофелем требовал в два раза больше рабочей силы, чем при выращивании зерна. Картофель шел главным образом на производство спирта и водки. Помещики присоединяли к территории имений земли, арендуемые крестьянами. Согнанным с земли крестьянам предлагались в аренду новые участки, расположенные на опушке леса или на болотах. Арендные договоры заключали на короткий срок, иногда всего на один год. Крестьяне, которые не знали, останутся ли они хозяевами на своем дворе в следующем году, больше не заботились о плодородии земли. Крестьянские поля приносили все более низкие урожаи. Древние, примитивные орудия, используемые для обработки земли, не обеспечивали должного уровня ее обработки, в то время как средств на приобретение отвальных плугов и железных борон у крестьян не было. Кроме того, обессиленные крестьянские лошади были не в состоянии справиться с этими орудиями.

Барщинная аренда вступала в противоречие с новым характером производительных сил в земледелии. Однако для того чтобы помещики осознали необходимость перехода к новой форме хозяйствования, потребовалось долгое время. На смену барщине должен был прийти наемный труд.

Крестьянские волнения 1841 года в Латвии. "Картофельный бунт"

В условиях барщинной аренды положение крестьян оставалось тяжелым. Плохо обрабатываемые поля приносили все более скудные урожаи, часто случались неурожаи, болезни поражали скот. В некоторых волостях Видземе погибла третья часть животных. Люди умирали от голода. В период крепостничества в обязанности помещика входило оказание помощи своим крестьянам, страдающим от неурожая. Теперь же помещики не считали, что они по-прежнему обязаны это делать. Все избытки зерна в имениях шли на продажу или использовались для производства спирта. Голодающие крестьяне взламывали помещичьи амбары и сараи. Некоторые из них обращались за помощью в правительственные инстанции, но вместо ожидаемой помощи крестьян наказывали розгами.

В 1841 году среди крестьян получили распространение слухи, что на юге России каждый желающий может получить землю. Крестьяне группами или по одному направлялись в Ригу в надежде получить разрешение на переселение. На улицах Риги появились тысячи отчаявшихся людей, рассчитывавших на помощь.

Губернатор Пален отдал приказ арестовывать крестьян, наказывать их розгами и отправлять назад, где их ожидало повторное наказание со стороны помещиков. Много латышей перешло в православие в надежде, что “царская вера” поможет им освободиться от гнета немецких помещиков. Ввиду того, что борьба за право на переселение не утихала, генерал-губернатор издал указ, по которому появление крестьян в Риге в правительственных инстанциях с просьбами должно было сурово наказываться — как в случае выступления против самого императора. В Видземе были отправлены войска для усмирения крестьян.

Начались аресты крестьян, участвовавших в этом движении. В имение Веселава Цесисского уезда в сопровождении отряда казаков прибыл уездный судья. Казаки схватили нескольких крестьян и стали их избивать. Остальные крестьяне, вооружившись кольями, отбили своих арестованных товарищей.

8 сентября 1841 года карательный отряд прибыл в имение Яунбебри, чтобы арестовать одного из крестьянских активистов — Вилюмса Прейса. В связи с уборкой картофеля в имении в это время было много крестьян, которые сумели противостоять русским. Во время столкновения был ранен судебный исполнитель. Руководитель карательной экспедиции нашел убежище в имении и ночью, несмотря на то, что имение было окружено восставшими, сбежал. Так возник так называемый яунбебрский “картофельный бунт”, для подавления которого потребовалось семь рот солдат и отряд казаков с двумя пушками. Помещики жестоко расправились с восставшими. Телесным наказаниям подверглись 108 крестьян, некоторым нанесли до 1000 ударов палками. Многие из них остались калеками или умерли от побоев. Некоторые бунтовщики были сосланы в Сибирь на каторгу. Прибалтийско-немецкие помещики и пасторы отомстили и рижскому православному епископу Иринарху за то, что тот поощрял переход латышей в православную веру. Епископа обвинили в поддержке восстания, и он был переведен в другое место.

Переход к денежной аренде в Латвии

Обширные крестьянские волнения вынудили царское правительство вернуться к рассмотрению положения латышских и эстонских крестьян. Император Николай I потребовал ликвидации причин беспорядков. В 1842 году были изданы дополнения к существовавшим законам о крестьянах. Правительство признало, что необходимо отказаться от “свободного” арендного договора и определять размеры барщины в зависимости от размеров и качества арендуемой земли. Была вновь установлена продолжительность барщинного труда — 12 часов. Однако по заключению письменных арендных договоров на срок не менее шести лет.

Нежелание помещиков улучшить положение крестьян привело к новым волнениям. В 1845 году начался массовый переход латышских и эстонских крестьян в православие. Лифляндский генерал-губернатор в своем отчете Николаю I признавал, что крестьяне переходят в православие в надежде освободиться от гнета немецких помещиков. В течение двух лет более 20 тысяч латышей в Видземе перешли в “царскую веру”. Однако под давлением прибалтийско-немецкого дворянства власти запрещали латышским и эстонским крестьянам отказываться от лютеранства.

В 1849 году был утвержден новый закон о крестьянах, который был разработан бароном Гамилькаром Фелькерзамом — прогрессивным помещиком, выступавшим за ускоренное развитие капиталистического производства в сельском хозяйстве. Вся земля, правда, по-прежнему оставалась собственностью помещика, но восстанавливалось разграничение помещичьей и крестьянской земли. Землю, считавшуюся крестьянской, помещик не имел права присоединять к своим угодьям, а был обязан сдавать в аренду или продавать крестьянам. От крестьянской земли отделялась приблизительно одна пятая часть, получившая название квотной земли, которая предназначалась для оплаты труда батраков. На смену барщинной аренде должна была прийти денежная аренда. Средства, полученные от денежной аренды и от продажи крестьянских дворов в собственность крестьянам, использовались помещиками для расширения производства, приобретения инвентаря и скота.

Переход к денежной аренде и использованию наемного труда улучшил хозяйственное положение имений. Было установлено, что 17 наемных работников были способны выполнять ту же работу, что и 70 барщинных крестьян. Большинство помещиков, тем не менее, не были удовлетворены этим законом, который, по их мнению, ограничивал их право распоряжаться землей по собственному усмотрению. Однако развитие капиталистического способа производства остановить было невозможно. Первыми на денежную аренду перешли помещики Курземе. В Видземе этот переход осуществлялся медленнее.

Расслоение крестьянства Латвии

Закон о крестьянах, принятый в 1804 году, способствовал расколу крестьянства, так как одновременно с улучшением правового положения дворохозяев ухудшились условия жизни батраков. После отмены крепостничества, в условиях барщинной аренды, положение дворохозяев и батраков вновь выровнялось. И все же отдельные хозяева, управляющие, содержатели корчем и мельниц, которые платили арендную плату, обособились от остальных крестьян. В период, когда осуществлялся переход от барщинной аренды к денежной, удельный вес крестьян-дворохозяев и членов их семей составлял 25—30%. Прислуга, занятая в имении, — лакеи, кучера лесники и другие — также откололись от простых крестьян. И все же большую часть сельских жителей в Латвии составляли безземельные крестьяне. В условиях денежной аренды хозяйственное положение крупных арендаторов постоянно улучшалось, увеличивался разрыв между зажиточными крестьянами-дворохозяевами и батраками.

Общины гернгутеров в Видземе

В начале XVIII века в Германии возникло движение, которое ставило своей целью усиление влияния религии на народ, проповедовало строгое поклонение Господу Богу и отказ от мирских благ. У приверженцев этого движения не было священнослужителей. Члены общины из своей среды избирали руководителей и так называемых рассказчиков, или сказителей, которые читали проповеди, главным образом собственного сочинения. Община собиралась в самых разных помещениях или специально построенных для этой цели молельных домах. Сторонники движения учили, что все люди братья, поэтому их организации называли также "братскими общинами". Первая община гернгутеров была основана в саксонском городе Гернгуте (Германия), откуда и произошло их название. Проповедуя христианскую любовь, доброту, равенство, гернгутеры для распространения своего учения отправлялись в другие страны, в том числе в Прибалтику.

В 1787 году из Германии в Видземе прибыли пять проповедников гернгутерского учения. Они изучали латышский язык и занимались распространением своих идей среди крестьян. Многие помещики и священники доброжелательно относились к гернгутерам, так как надеялись, что под влиянием этого учения крепостные станут более кроткими и смиренными. Владелица имения Валмиермуйжа Халларт построила для нужд гернгутеров молельный дом, а также основала первую в Латвии учительскую семинарию. Окончившие семинарию, работали учителями и одновременно служили проповедниками в общинах гернгутеров.

Вскоре общины гернгутеров появились по всей Видземе. Это движение получило большое распространение благодаря тому, что проповедников слова Божьего избирали непосредственно члены общин. В отличие от немецких лютеранских священников, которые нередко на ломаном, порой даже непонятном “латышском” языке в своих проповедях грозили крестьянам Божьей карой, сказители - гернгутеры прочувствованно и задушевно излагали основы христианства, призывали к праведной жизни. Движение гернгутеров в Видземе имело весьма положительное значение. Это были первые объединения латышских крестьян, не зависевшие от немецкого дворянства и духовенства. Занимаясь переписыванием сочинений гернгутеров, переводом религиозных сочинений с немецкого языка, а также составлением собственных проповедей, члены, "братских общин” постепенно совершенствовали свои навыки в чтении и письме. Таким образом, к концу XVIII века уже две трети населения Видземе умели читать.

Помещики и священники поражались успехам движения гернгутеров. Крестьян все реже можно было увидеть в корчме или церкви. Доходы священников и корчмарей упали. К тому же на собраниях общины обсуждались не только вопросы религиозного, но и хозяйственного характера. По настоянию помещиков деятельность общин гернгутеров была запрещена в 1743 году. Но крестьяне продолжали собираться тайно. Императрица Екатерина II, осознав насколько сильно влияние учения гернгутеров на нравы крестьян, разрешила в 1764 году этим общинам восстановить свою деятельность. В Видземе это решение помещики стали выполнять лишь в 1770 году, подчинив при этом деятельность общин строгому контролю со стороны церкви. Общины гернгутеров в Видземе сыграли немаловажную роль в крестьянских волнениях во второй половине XVIII века — почти все руководители восставших были членами этих общин. В 1777 году в крестьянских беспорядках в Валмиере активное участие принимали гернгутеры Жагату Лаурис и Бисениеку Петерис, а также первый известный поэт-латыш Кикуля Екабс.

В XIX веке общины гернгутеров утратили свое прогрессивное значение. Они встали на защиту лютеранской церкви, а вместе с тем помещиков и духовенства. Когда в 1822 году в Видземе после провозглашения закона об освобождении крестьян вспыхнули крестьянские волнения, лифляндский генерал-губернатор вызвал к себе руководителя общины гернгутеров Эвальда и потребовал исключения из общины всех участников восстания. В результате этого более 3000 крестьян - дворохозяев отказались от борьбы и дали обещание, что как члены общины гернгутеров впредь будут преданы помещикам и правительству. Таким образом, и движение гернгутеров оказалось подчиненным правящему классу.

В первой половине XIX века, когда наблюдался массовый переход латышских крестьян в православие, активно действовал проповедник общины гернгутеров Баложу Давис, который сам стал священником православной церкви. Его сын Петерис во второй половине XIX века был известным участником российского революционно-демократического движения (по-русски его имя и фамилию писали Петр Баллод).

Становление латышской литературы

История латышской культуры – это история долгого рабства, полной драматизма борьбы, жизнестойкости и всепобеждающего оптимизма. С 13 столетия, со времени нашествия немецких рыцарей на Прибалтику, начались мрачные века крепостного права. Менялась немецкая, польская, шведская власть.

Немецкое дворянство и духовенство не хотели мириться с тем, что среди латышей появлялись образованные люди. Латыши, которые в XVIII веке после обретения свободы имели средства на образование, онемечивались. Однако стремление латышского народа к свободе и деятельность общин гернгутеров способствовали возникновению интереса к знаниям. Постоянно увеличивалось число людей, умеющих читать и писать. В видземских общинах гернгутеров формировалась латышская крестьянская литература. Занимаясь изучением и переводом различных сочинений религиозного содержания, крестьяне знакомились с историей и жизнью выдающихся людей. Произведения гернгутеров учили давать жизни оценку не с точки зрения навязанных церковью критериев, а исходя из чувства справедливости, присущего человеку. Отдельные латышские крестьяне не только переводили или переписывали, но и сами сочиняли религиозные произведения и песни. Наиболее прогрессивные немецкие священники оказывали таким людям поддержку, заботились о печатании произведений на латышском языке. В 1793 году была издана книга "Учение Мартина Лютера" в переводе учителя Мартиньша Гайлиса из Скулте.

Создавалась и латышская светская (нерелигиозная) литература. Ее произведения имели антикрепостническую направленность, поэтому они распространялись только в рукописях. Ткач из имения Бломе в окрестностях Смилтене, член общины гернгутеров Кикуля-Екабс во время крестьянских беспорядков 1777 года сочинил и отослал Екатерине II две песни. О помещичьем гнете и несправедливости писал также учитель из Кримулды Юрис Раманис. За свои подстрекающие к бунту стихотворения он был уволен с работы. Под влиянием произведений Гарлиба Меркеля простой необразованный крестьянин Я. Пуланс написал “Слово о латышском народе”, в котором он попытался показать жизнь латышей в старину и их борьбу против немецкие завоевателей. Крепостничество он критиковал еще резче, чем Г. Меркель.

Служащий имения Дикли (ныне Валмиерский район) Янис Пейтанс перевел в 1818 году на латышский язык пьесу великого немецкого поэта и драматурга Фридриха Шиллера “Разбойники”. Кроме того, он организовал постановку этой пьесы, в которой участвовали батраки из имения. Перевод и постановку пьесы Ф. Шиллера можно считать началом развития латышского театрального искусства.

>

Развитие латышской литературы

Первым светским латышским поэтом, чьи произведения были опубликованы, был Слепой Индрикис (1783—1828) из Курземе, сын батрака с хутора Элкалеяс прихода Априки. Наиболее выдающимися представителями латышской литературы того времени были А. Ливенталс, А Лейтанс, Я. Ругенс и Э. Динсбергс.

Литераторы-немцы в Латвии

К концу XVIII века, по мере усиления сопротивления латышских крестьян насилию и укрепления влияния общин гернгутеров, пасторы и многие помещики осознали, что народ невозможно удержать в повиновении только с помощью произведений религиозного содержания. По мнению некоторых священников, народ нуждался в знаниях светского характера и эти знания могли помочь людям стать более разумными, нравственно чистыми, а, следовательно, более легко управляемыми. Поэтому они сочиняли произведения светского содержания. Здесь следует, прежде всего, упомянуть пастора прихода Сунаксте Готхарда Фридриха Стендера, или, как его обычно называют, Старого Стендера (1714—1796).

Старый Стендер видел цель своей жизни в перевоспитании латышских крестьян, чтобы их отношение к своим “кормильцам” — помещикам — было почтительным и благопристойным. Он превосходно владел латышским языком и написал книгу по грамматике латышского языка, рассчитанную на немецких священников и помещиков, для того чтобы они могли лучше освоить язык местного населения. В этой книге Стендер знакомил читателей с латышскими народными песнями, пословицами, поговорками и загадками. В ней приводятся также описания крестьянского быта, при этом указывается, что латышский крестьянин “вынужден есть сухой хлеб, запивая его водой, ютиться в курных избах, недосыпать из-за непосильного труда, получая при этом удары кнута и розог”.

Старый Стендер с пренебрежением относился к латышским народным песням. Вместо них он популяризировал песенки, переведенные с немецкого языка или собственного сочинения. В них подчеркивалось, что главные жизненные ценности человека — это поклонение Богу, любовь к труду и высокая нравственность. Если крестьянину будут присущи все эти добродетели, он станет зажиточным.

Старый Стендер считал, что латышские крестьяне должны получать образование, только тогда они осознают, какое это счастье — жить под попечительством немецких господ и христианской церкви. Убедившись, что грозные проповеди священников не достигают своей цели, Стендер занялся популяризацией светской литературы как наиболее действенного средства воздействия на народ. Он написал целый ряд работ, в которых простым языком объяснял явления природы, делал переводы с немецкого или сам сочинял сказки и рассказы назидательного содержания. Стендер был убежден, что чтение книг облагораживает человека. В своей сказке “Петухи" он поучал: “Латыши, которые нерадивы в чтении книг, подобны этим птицам”. Азбука, составленная Стендером, была первым светским учебником для латышских детей.

Ратуя за просвещение латышских крестьян, Старый Стендер резко выступал против священников, которые плохо владели латышским языком. В своей книге “Латышская грамматика” он приводит несколько примеров, как незнание языка может привести к курьезам во время богослужения, поставить пастора в смешное положение.

Помимо Старого Стендера литературной деятельностью занимались также его сын Александр, известный как Стендер Младший, а также Карл Эльверфельд, Христофор Гиргенсон и некоторые другие священники немецкой национальности.

Первые периодические издания на латышском языке

Первыми периодическими изданиями на латышском языке были календари. В середине XVIII века в Елгаве издавался "Новый и старый латышский календарь". В выпусках этого календаря помещались краткие сведения о курземских герцогах, а также предлагались различные хозяйственные советы. В 1781 году начал выходить "Видземский календарь", в приложении к которому печатались научно-популярные статьи и юридические советы.

В 1768 году врач Петер Вильде начал издавать в Пылтсамаа (Эстония) газету “Латвиешу арсте” (“Латышский врач”) с медицинской тематикой. В 1797 году в Елгаве увидел свет литературный журнал “Латвиска гада грамата" (“Латышский ежегодник”), издателем которого был владелец крупной типографии Иоганн Фридрих Штеффенгаген. В качестве редактора этого издания он пригласил учителя и журналиста Матиса Штобе. Публикации этого журнала побуждали крестьян стремиться к образованию, приумножать свое достояние в условиях крепостнического строя.

После отмены крепостного права немецкое дворянство начало издавать газету, целью которой было направлять общественное мнение латышей в благоприятное для помещиков русло. Эта еженедельная газета, называвшаяся "Латвиешу авизес" (“Латышская газета”), стала выходить в Елгаве в 1822 году. Ее редактировал сторонник просвещения латышского народа, прогрессивный немецкий священник Карл Ватсон. Газета публиковала указы правительства, различные сведения о торговле, советы для занимающихся сельским хозяйством, обзоры зарубежных событий. В 1832 году в Риге появилась вторая газета на латышском языке — "Тас латвиешу ляужу драугс" (“Друг латышских людей”), издателем и редактором которой был пастор Герман Трей. В обеих этих газетах появлялись публикации как немецких авторов, так и латышских литераторов - А. Ливенталса, А. Лейтанса, Я. Ругенса, Э. Динсбергса.

В конце XVIII века немецкий писатель и просветитель Иоганн Готфрид Гердер записал несколько латышских народных песен. По мнению И. Г. Гердера, высоко оценившего латышскую народную поэзию, в ней нашли отражение история, труд, нравственная чистота и образ мыслей народа.

В 1824 году прибалтийско-немецкое духовенство основала Латышское литературное общество, которое ставило своей целью изучение латышской культуры, и языка. Как считали основатели общества, необходимо познакомиться с народом, среди которого живешь, с тем, чтобы можно было направлять его развитие в желаемом направлении. Члены общества называли себя друзьями латышей, поэтому его обычно называли Обществом друзей латышей.

Народное образование в Латвии 19 века

С развитием производства в России возросла потребность в различных специалистах. Поэтому приходилось уделять больше внимания проблемам народного образования. К началу 19 века на территории Прибалтийских губерний (Эстляндской, Лифляндской и Курляндской) уже существовали различные типы учебных заведений. В городах для детей "свободного сословия" были открыты элементарные школы. Дети привилегированных слоев учились в гимназиях и лицеях в Риге и в Тартуском университете. Преподавание учебных дисциплин во всех городских школах велось на немецком языке. Школ для крестьян было очень мало. Основными видами крестьянских школ были ев.- лютеранские приходские и мызные школы. Все учебные заведения находились в полной зависимости от немецкого дворянства и ев.-лютеранской церкви.

Необходимость централизации государства, вызванная изменениями в экономической жизни Российской империи, потребовала от правительства проведения реформы. В области образования должны были быть проведены преобразования, уничтожающие конфессиональный и ведомственный характер школ. Должна была быть создана государственная система образования. Для этого вся Российская империя была разделена на пять учебных округов во главе с университетами. Лифляндская, Курляндская и Эстляндская губернии были объединены в Дерптский (Тартуский) учебный округ. В подчинении Дерптского учебного округа находились государственные, общественные и частные школы. Народные учебные заведения по-прежнему управлялись местным дворянством.

Законы об освобождении курземских и видземских крестьян от крепостной зависимости в 1817-1819 годах предусматривали создание волостных школ из расчета одна школа на 500 человек мужского пола в Эсляндской и Лифляндской губерниях, одна школа из расчета на 1000 человек в Курляндской губернии. Эти школы содержались на средства волости, а надзор за их деятельностью осуществлялся помещиками и церковью. Были разработаны также положения о приходских школах, которые готовили учителей для волостных школ, а также писарей для волостных управ и имений. В 1805 году Министерство народного просвещения утвердило по Дерптскому учебному округу "Положение об открытии в каждом приходе приходской школы".

С 40-х годов 19 века свою деятельность в сфере народного образования активизировала Православная церковь. Это было связано с массовым переходом латышских крестьян в православие. Открывались православные школы.

Прибалтийско-немецкие помещики препятствовали просвещению латышского народа, отказывались выделять земельные участки для строительства школ. Обучение детей на дому обходилось дешевле. Родителям вменялось в обязанность обучать детей чтению, молитвам и пению церковных песен. Умение писать и считать считалось излишним — помещики не могли допустить, чтобы латыши по уровню образования сравнялись с немцами.

Латыши же, напротив, со всем усердием стремились к знаниям. Когда в 40-х годах XIX века начался массовый переход латышских крестьян в православие, в Видземе были основаны православные приходские школы, в которых обучали латышскому и русскому языкам, а также другим предметам. Немецкие помещики и лютеранское духовенство понимали, что с переходом латышей в православную веру царские власти будут иметь больше возможностей вмешиваться в хозяйственную и духовную жизнь Латвии. Помещики предпринимали попытки онемечить латышей. Строились новые школы. Для подготовки учителей были организованы учительские семинарии. В 1839 году в Валмиере начала работу Лифляндская учительская семинария, которой руководил латыш Янис Цимзе. В 1841 году в Ирлаве была основана Курляндская учительская семинария. Обучение в семинариях происходило исключительно на немецким языке. В неправославных школах запрещалось преподавать русский язык. Учителя, нарушавшие этот запрет, наказывались.

Несмотря на то, что школ еще было очень мало, а преподавание отличалось несовершенством, постепенно формировалась латышская интеллигенция — учителя, писари, чиновники. Росло благосостояние населения. Наиболее зажиточные дворохозяева арендовали мельницы и корчмы, становились управляющими имений и даже их арендаторами. Среди латышей, проживавших в городах, были квалифицированные ремесленники, купцы, домовладельцы. Их жизнь существенно отличалась от жизни крестьян. С ростом благосостояния укреплялось их самосознание. Многие отправляли своих детей учиться в гимназии или высшие учебные заведения, что раньше считалось привилегий немцев.

Латгале в середине XIX века

Латгале была присоединена к Российской империи в 1772 году. Однако условия жизни здесь отличались от таковых в других частях Латвии. В Курземе и Видземе, которые также входили в состав Российского государства, управляло немецкое дворянство. Латгале была частью Витебской губернии и поэтому была непосредственно подчинена российским органам управления. В сельском хозяйстве Латгале существовала “чересполосица” — крестьянские наделы были мелкими и раздробленными, что мешало формированию слоя зажиточных крестьян. Произвол помещиков, непомерные барщина и оброк ложились на латгальских крестьян тяжелым бременем

Российские власти стремились ввести в латгальских школах русский язык, чему препятствовали польские помещики и католическое духовенство. В Латгале было очень мало школ, дети получали образование в основном дома. Большая часть крестьянских детей вообще была лишена возможности получить образование. Сильным было здесь влияние католической церкви. Католические священники издавали книги на латгальском диалекте. С 1772 по 1861 год было выпущено около ста книг религиозного содержания, а также буквари и календари. В этих книгах ощущалось значительное влияние польского языка, в результате чего латгальский диалект пополнился большим количеством слов польского происхождения. Этот диалект все больше отличался от латышского языка, на котором говорили в Видземе и Курземе и который, в свою очередь, содержал много слов немецкого происхождения.

После отмены крепостничества в Курземе и Видземе отдельные крестьянские хозяйства постепенно освободились от власти помещиков и достигли определенного благосостояния. В Латгале, являвшейся частью Витебской губернии, по прежнему продолжало существовать крепостное право. Лишь в 1861 году отмена крепостничества в России принесла свободу и латгальским крестьянам. Крепостные хотя и превратились в лично свободных людей, но земля, которую они обрабатывали, оставалась собственностью помещиков. Крестьяне должны были выкупать свою землю, а до тех пор отрабатывать барщину или платить арендную плату. Многие латгальские крестьяне, будучи не в состоянии прокормить себя на своем мизерном участке земли, отправлялись в поисках работы в чужие места. На этом наживались более зажиточные крестьяне, которые присоединяли брошенные наделы к своим угодьям

После подавления польского восстания царское правительство издало в 1865 году указ, по которому все выпускавшиеся в Латгале книги должны были печататься славянский шрифтом. Был наложен запрет на распространение любой литературы, напечатанной латинским шрифтом. Во всех школах обучение должно было обязательно вестись на русском языке, на латышском языке разрешалось преподавание только закона Божьего ученикам, исповедовавшим католическую веру. Однако вскоре и закон Божий следовало преподавать исключительно на русском языке. В школах запрещалось даже разговаривать по-латышски.

Все эти мероприятия российских властей нанесли огромный вред развитию духовной жизни в Латгале. Они тормозили также, дальнейшее развитие системы, просвещения и национальной литературы. Хозяйственная и культурная жизнь латышей в Латгале все больше обособлялась от жизни других частей Латвии. Если в Видземе и Курземе уже формировались латышские буржуазия и интеллигенция, то большая часть населения Латгале жила в крайней нужде, не умела ни читать, ни писать.

Реформы 60-х годов 19 века в Латвии

После отмены крепостничества государственное и местное управление, суды, школы и армия в России подверглись значительным преобразованиям. Эти преобразования, однако, не затронули Прибалтийский край. Немецкое дворянство здесь оказывало противодействие любым правительственным мерам, ставившим под угрозу его интересы. Помещики особенно медлили с продажей земли крестьянам, поскольку это угрожало их господству в хозяйственной жизни. Тем не менее, возрастающее недовольство крестьян вынуждало помещиков несколько облегчить выплату арендных платежей и, наконец, приступить к продаже земли.

В 1860 году царское правительство утвердило закон о лифляндских (видземских) крестьянах, а в 1863 году — закон о курляндских (курземских) крестьянах. Согласно этим законам, за пользование землей крестьяне впредь должны были вносить только денежную плату, поместья должны были перейти на использование исключительно наемного труда. Размер выкупа за землю определялся помещиком по соглашению с крестьянином. Однако на практике цены всегда устанавливали помещики. Продаже подлежали земельные участки размером от 25 до 200 гектаров. Купленную землю запрещалось делить на более мелкие участки. Такие крупные земельные участки было под силу купить лишь зажиточным крестьянам. Создавался слой крупных латышских сельских хозяев, или землевладельцев. Большинство же крестьян по-прежнему оставались арендаторами и безземельными.

Было преобразовано местное сельское управление. В 1866 году вступил в силу закон о волостном управлении в прибалтийских губерниях. В состав волости входила лишь крестьянская земля. Было создано крестьянское волостное самоуправление, которое состояло из общего волостного схода и схода выборных. В волостном сходе имели право участвовать все совершеннолетние дворохозяева и арендаторы. Безземельные посылали на сход одного представителя от каждых десяти человек. Волостной сход избирал волостное управление — волостного старшину с его помощниками и сход выборных (половину выборных составляли дворохозяева, другую половину — безземельные). Сход выборных занимался решением хозяйственных и общественных вопросов. Исполнительная власть принадлежала волостному старшине. Волостным старшиной, его помощниками и председателем волостного суда могли быть избраны лишь дворохозяева или арендаторы. После реформы самоуправления латышские крестьяне обрели относительную независимость от немецких помещиков.

В 1866 году царское правительство предоставило всем жителям Прибалтики право заниматься торговлей и промышленным производством. Теперь и латыши без каких-либо ограничений со стороны немецких цехов получили право открывать ремесленные мастерские, основывать промышленные предприятия. Покупка имений разрешалась не только дворянам. Росло и укреплялось благосостояние отдельных латышей, возникла латышская буржуазия.

>Развитие сельского хозяйства в Латвии в послереформенный период. Середина 19 века

После отмены крепостного права и осуществления различных хозяйственных реформ на всей территории Российской империи наблюдалось стремительное развитие капиталистического способа производства. Развивалась промышленность и торговля. Росла сеть железных дорог. Все более тесные торговые связи устанавливались между отдельными областями страны” особенно между портовыми городами на Балтике и хлебородными областями Украины и Поволжья.

Прибалтийское дворянство стремилось интенсифицировать сельское хозяйство. В имениях применяли минеральные удобрения, современные орудия труда, совершенствовали приемы обработки почвы. Кроме того, приобретались высокопродуктивные породы скота, различная сельскохозяйственная техника, например молотилки с паровым двигателем. Латышские землевладельцы перенимали опыт помещиков в совершенствование ведения хозяйства. По мере улучшения хозяйствования возросла урожайность полей. Урожаи зерна в Латвии в то время были значительно выше, чем в среднем по России.

Улучшение хозяйственного состояния имений требовало крупных капиталовложений. Это вызывало постоянный рост арендной платы и выкупных платежей на землю. Цена одного гектара земли в Латвии была в 3—4 раза выше, чем в других российских губерниях. Нередко арендаторов прогоняли из усадеб, а землю присоединяли к полям имения. На этих земля организовывали молочные фермы. В Курземе, таким образом, лишился усадьбы почти каждый четвертый крестьянин-арендатор. Аналогичная ситуация наблюдалась и в Видземе. Тысячи людей остались без земли — безземельные составляли 80% сельских жителей. Они были вынуждены наниматься батраками в поместья или к крупным дворохозяевам, а некоторые отправлялись на поиски работы в города. К безземельным относились батраки, бобыли и представители других групп населения. Батраки, в свою очередь, делились на годичных, сезонных и поденщиков. Часто крупные землевладельцы пытались использовать труд батраков с максимальной для себя выгодой. Жизнь батраков у таких хозяев была весьма нелегкой. Тяжелые условия жизни были у бобылей, а также у сезонных работников и поденщиков. Зимой эти люди обеспечивали свое существование случайными заработками.

Число богатых крестьян было не очень значительным, больше было середняков. Середняки хотя и использовали труд батраков, но и сами с членами своей семьи работали вместе с наемными работниками.

Значительную часть крестьян составляли бедняки. Им нередко приходилось брать в долг у зажиточных хозяев зерно, а также деньги для выплаты арендной платы или выкупа усадьбы. Таким образом, они попадали в долговую зависимость. Если эти крестьяне не могли расплатиться со своими кредиторами, их имущество продавалось с молотка (все домашнее имущество распродавалось на торгах, а вырученные деньги шли на уплату долгов). Разорившееся хозяйство присоединяли к поместью или же оно переходило в собственность к какому-нибудь крупному дворохозяину. Большинство латгальских крестьян были бедняками. Их мелкие хозяйства не могли обеспечить им прожиточный минимум, поэтому помещики и немногочисленные зажиточные крестьяне не испытывали недостатка в дешевой рабочей силе.

Средняя площадь крестьянских хозяйств в Видземе составляла около 50 га, в то время как в Латгале — всего лишь 10 - 15 га. Однако крупные хозяйства возникали и в Латгале, так как некоторые зажиточные хозяева расширяли свои владения за счет земельных участков бедняков.

Помещики по-прежнему оставались крупнейшими землевладельцами в Латвии. В конце прошлого века им еще принадлежало 1114 имений и они владели половиной всех земель, используемых в сельском хозяйстве. Некоторым дворянским семьям принадлежали огромные земельные владения. Например, семейство баронов Вольфов владело 36 имениями с более чем 180 тысячами гектаров земли. Помещикам принадлежало большое число корчем, мельниц, кирпичных заводов и других предприятий, они жили в роскошных дворцах с тенистыми парками.

В сельской местности Латвии стали возникать различные общества и кооперативы, — потребительские общества, сельскохозяйственные союзы и другие, что стимулировало развитие сельского хозяйства, в особенности молочного животноводства.

Развитие промышленности в Латвии во второй половине XIX века

По мере развития промышленности и торговли появилась необходимость улучшить транспортную систему — существующие виды транспорта больше не отвечали хозяйственным потребностям. В Российской империи быстрыми темпами развивалось железнодорожное сообщение. В 1861 году в Латвии была открыта первая железнодорожная линия, связавшая Ригу с Динабургом (Даугавпилсом), которая позднее была соединена с линией Петербург—Варшава, а также с Царицыном (ныне Волгоград). Было построено несколько местных железнодорожных линий, которые связали Ригу с Елгавой, Тукумсом и Лиепаей. В 1877 году общая длина железных дорог в Латвии составляла более 700 км.

Развитие железнодорожного транспорта привело к росту товарооборота латвийских портов. К концу XIX века рижский порт по товарным перевозкам занимал второе место в России. С целью обеспечения успешного развития торгового флота были основаны мореходные училища. По инициативе выдающегося общественного деятеля Кришьяниса Валдемара в 1864 году в Айнажи было открыто первое в Российской империи мореходное училище для нужд торгового флота. В таких училищах могли обучаться все желающие. Вскоре корабли, капитанами на которых служили латыши, можно было встретить в любой точке земного шара.

Развитие транспорта, а также приток рабочей силы в города обусловили быстрый рост промышленности. Увеличилось производство строительных материалов, возникали вагоностроительные, машиностроительные и металлообрабатывающие заводы. Уже существовавшие ранее предприятия, особенно в текстильной промышленности, увеличивали объем производства. Рига стала одним из крупнейших промышленных центров Российской империи. По количеству рабочих, занятых на промышленных предприятиях, она занимала третье место вслед за Петербургом и Москвой. В Риге были созданы такие крупные предприятия, как Русско-Балтийский вагонный завод (в начале XX века на нем производились первые в России автомобили и самолеты), машиностроительный завод “Фельзе и К0" (первым в российской промышленности стал изготавливать велосипеды). Завод резиновых изделий “Проводник” по количеству продукции занимал второе место в стране и являлся одним из крупнейших в мире предприятий такого рода. Создавалась и химическая промышленность.

Рост промышленности и торговли способствовал также развитию связи. Еще в 1852 году была открыта телеграфная линия между Ригой и Болдераей, которая в то время была самой длинной линией связи в Российской империи. В Риге, одном из первых городов государства, в 1882 году стала работать телефонная связь. В конце прошлого века в Риге была основана электротехническая фабрика, которая занималась производством телефонных аппаратов и различных электроприборов.

Наблюдался стремительный рост городского населения. К концу XIX века в городах Латвии проживала почти четверть всех жителей. В течение нескольких десятилетий Латвия превратилась в один из самых развитых в промышленном отношении регионов Российской империи. В Латвии, особенно в Риге, стремительными темпами развивалась промышленность- Производство в основном было сконцентрировано на крупных предприятиях с высоким уровнем технического оснащения. К концу века на территории Латвии действовало около 400 промышленных предприятий, на которых было занято более 60 тысяч рабочих. Треть из них работали на предприятиях с числом рабочих более тысячи человек.

Большинство промышленных предприятий в Латвии принадлежало немецким капиталистам. Все больше капиталов в латвийскую промышленность вкладывали английские и французские предприниматели. У латышских предпринимателей еще не было достаточно капитала для организации крупных промышленных предприятий. Они вкладывали свои средства в торговлю и строительство домов, а также в мелкие и средние предприятия. К примеру, Августу Домбровскису принадлежала лесопильня, Рихарду Томсонсу — фабрика по производству минеральных удобрений

Младолатыши

В среде латышской интеллигенции сформировалось два течения.

Представители первого течения, так называемые старолатыши, в своих произведениях гневно выступали против феодального дворянства, однако в то же время они призывали к христианской любви и сотрудничеству с немецкой буржуазией. Главной выразительницей взглядов старолатышей была издаваемая немцами на латышском языке газета “Маяс виесис” (“Гость дома”), которую многие годы редактировал Ансис Лейтанс. Деятели старолатышского движения были связаны с немецким Обществом друзей латышей.

Второе направление в среде латышской интеллигенции было представлено движением младолатышей. Младолатыши выступали против попыток онемечить латышское население, они требовали для латышей равных прав с другими народами, призывали латышей развивать современное сельское хозяйство, основывать свои промышленные предприятия. Они надеялись, что правительство с помощью реформ облегчит положение латышского народа. Младолатыши сотрудничали с русскими славянофилами — общественно-политической группировкой, отвергавшей контакты России с Западом. Младолатыши полагали, что славянофилы помогут ограничить власть немецких помещиков, однако при этом они не учитывали, что славянофилы были монархистами, а их идеалом — единая и неделимая Россия. Славянофилы, как и прибалтийско-немецкие дворяне, были убежденными противниками свободолюбивых устремлений малых народов. Надежды младолатышей, что русские помогут латышскому народу освободиться от гнета немцев, были построены на иллюзиях. Таким образом, они невольно оказывали поддержку тем силам, которые стремились русифицировать латышей. Младолатыши публиковались в одной из крупнейших российских газет того времени — "Московских ведомостях", стараясь привлечь внимание русской общественности к произволу немецкого дворянства в прибалтийских губерниях. В то же время младолатыши, в противоположность славянофилам, не отказывались от западноевропейского опыта в области хозяйственного и культурного развития.

К концу XIX века, по мере того как значительная часть латышской сельской и городской буржуазии добилась благосостояния и ее зависимость от немецких помещиков уменьшилась, движение младолатышей пошло на спад.

Движение младолатышей (его называют также эпохой национального пробуждения) продолжалось неполных двадцать лет. Деятели национального пробуждения внесли неоценимый вклад в становление национального самосознания латышского народа, в развитие латышского литературного языка и культуры, в совершенствование национальной литературы. Наиболее видные деятели национального пробуждения Латвии в 19 веке: Кришьянис Валдемарс, Юрис Алунанс, Кришьянис Баронс, Каспарс Биезбардис, Андрей Спагис.

Младолатыши внесли ощутимый вклад в развитие культуры латышского народа. Они много сделали для развития латышского литературного языка, просвещения, народного творчества. Деятели эпохи национального пробуждения знакомили латышей с историей, хозяйственной деятельностью и образом жизни других народов, призывали изучать иностранные языки. В противовес прибалтийско-немецким помещикам они стремились установить непосредственные контакты с российским правительством в надежде облегчить, таким образом, положение латышских крестьян. Однако немецкое дворянство в Прибалтике было еще достаточно сильным и имело большое влияние в правительственных кругах России, что мешало младолатышам осуществить свои замыслы. Главной причиной спада младолатышского движения была удовлетворенность имущих латышей достигнутым, нежелание работать на благо всего народа.

Революционное движение в Латвии во второй половине XIX века
Крестьянское движение в 70—80-х годах 19 века

Все возраставшие арендные платежи, непомерно высокая плата, взимаемая при выкупе усадеб, выселение крестьян-арендаторов с их дворов, а также сохранение всех привилегий немецкого дворянства в судах и органах местного самоуправления вызывали недовольство у крестьян, которое проявлялось в различных формах. Царское правительство нередко получало прошения и жалобы, в которых осуждался произвол немецких помещиков и чиновников. В 1882—1883 годах правительству было направлено около 20 тысяч различных жалоб и прошений. Крестьяне по-прежнему переходили в православие, переселялись в другие области России. Безземельные крестьяне надеялись получить землю, стать независимыми хозяевами, освободиться от немецких помещиков. До конца прошлого века из Латвии выехало более 100 тысяч крестьян, которые селились главным образом в Новгородской, Псковской, Саратовской, Симбирской, Смоленской, Уфимской и Витебской губерниях, а также на Кубани, создавая там латышские колонии.

Особенно тяжелым было положение латгальских крестьян. Помещики в Латгале не торопились продавать землю крестьянам, здесь по-прежнему были широко распространены барщинные работы, выселение крестьян из усадеб. В 1881—1884 годах в Лудзенском и Илукстском уездах вспыхнули обширные волнения. Крестьяне нападали на имения, поджигали их. Для подавления беспорядков были вызваны войска. Борьбу латгальских крестьян поддержал один из первых латгальских поэтов, участник российской революционной организации “Земля и воля” Питер Миглиник. Его статьи о бесправном положении крестьян в Латгале появлялись в русских газетах. Поэт выступал на судебных процессах в качестве защитника осужденных крестьян, помогал составлять жалобы и прошения. П. Миглиника обвинили в поджоге имений и заключили в тюрьму. Пребывание в тюрьме подорвало здоровье поэта, и вскоре после освобождения он умер.

В 1882 году в Курземе, особенно в Яунелгавском, Кулдигском и Айзпутском уездах, также имели место поджоги крестьянами имений, нападения на помещиков и священников. Наряду с общекрестьянскими волнениями, направленными против помещиков, разворачивалась также борьба сельских рабочих против “серых баронов” — крупных дворохозяев.

В 70—80-х годах в Латвии под влиянием революционной организации "Народная воля" стали возникать отдельные кружки и военные организации, которые поддерживали тесные связи со своими русскими товарищами. В работе одного из таких военных кружков принимали участие офицер русской армии, латыш Андрей Пумпур — автор народного эпоса “Лачплесис”, офицер Карлис Айзупс — руководитель этого кружка и некоторые другие. Кружок был разгромлен, а его участники были отданы под суд, однако их оправдали из-за недостатка улик. В судебных материалах по делу Андрея Пумпура отмечалось, что прапорщик 116-го Малоярославецкого полка Андрей Генрихович Пумпур являлся одним из главных зачинщиков, организующих восстание крестьян против помещиков.

Реформы 70—80-х годов 19-го века. Политика русификации Латвии

Чтобы успокоить народ, царское правительство поручило высшим государственным чиновникам — сенаторам проверить положение крестьян по всей России. Эта проверка должна была создать в народе веру в то, что “царь-батюшка” заботится о нем. Ревизионная комиссия под руководством сенатора Н. А. Манасеина прибыла в прибалтийские губернии в 1882 году. В качестве переводчика в комиссии Манасеина работал латышский адвокат Андрей Стерсте, видный общественный деятель того времени. Он передал Н. А. Манасеину несколько тысяч заявлений крестьян. В ходе проверки, длившейся 15 месяцев, был собран обширный материал, свидетельствовавший о самоуправстве немецких помещиков. Н.А. Манасеин пришел к заключению, что для улучшения положения прибалтийских крестьян необходимо провести глубокие реформы. Российское правительство воспользовалось материалами комиссии для ослабления влияния немецкого дворянства в Прибалтике и для осуществления начатой императором Александром III политики национального притеснения и русификации.

В 1888 году в этом направлении был осуществлен ряд важных мероприятий. Во всех государственных учреждениях прибалтийских губерний был введен русский язык, по общероссийскому образцу была организована полиция, преобразована судебная система, назначены русские чиновники. Народное просвещение, которое раньше контролировало немецкое дворянство, было теперь подчинено российскому министерству просвещения. В школах, начиная со второго класса, обучение велось только на русском языке. Вся общественная жизнь народа была подчинена строгому контролю со стороны царских чиновников. Немецкое дворянство, хотя и рассталось с некоторыми из своих привилегий, вскоре приспособилось к новым обстоятельствам. Значительное число немцев поступили на службу в русскую администрацию.

Несмотря на то, что эта реформа несколько ослабила влияние немецкого дворянства в хозяйственной жизни Прибалтики и способствовала дальнейшему развитию капиталистического производства в крае, одновременно она содействовала начатой Александром III политике русификации российских окраин. Реформа преследовала цель ввести во всей империи единую административно-хозяйственную систему, единую религию и единый язык. Латышский народ, особенно его зажиточная часть, с надеждой ожидал этих реформ, так как надеялся, что они окончательно подорвут господство немецкого дворянства и обеспечат хозяйственную самостоятельность латышей. Однако надежды не оправдались. То, чего лишились немцы, полностью перешло в руки русской бюрократии. Строгий контроль со стороны правительственных учреждений над всеми областями общественной жизни народа тормозил развитие латышской культуры, особенно в Латгале, где ее становление только начиналось.

Рабочее движение в Латвии в 70—80-х годах XIX века

В конце столетия на заводах Риги работало около 43 тысяч рабочих. В Латвии формировался промышленный пролетариат. В промышленности преобладали крупные предприятия, на каждом из которых было занято более 500 рабочих.
Огромный наплыв в города безземельных крестьян создавал избыток рабочей силы. Чтобы получить работу, люди были вынуждены соглашаться на любые условия работодателя. Заработная плата рабочих постоянно уменьшалась. Широко использовался труд женщин и детей, особенно в текстильной промышленности. Женщинам платили половину зарплаты мужчин, подросткам — третью часть, дети получали в 2—3 раза меньше, чем подростки. И без того низкие заработки рабочих еще больше снижались различными вычетами и штрафами, которые налагали мастера и прорабы. Фабрикант мог в любой момент уволить рабочего, так как сотня людей были готовы за мизерную плату трудиться в любых условиях. Для увеличения прибыли предприниматели старались по возможности меньше тратить денег на улучшение условий труда. Производственные помещения были слабо освещены, не имели отопления и вентиляции. Подвижные части машин не были должным образом ограждены, поэтому частыми были несчастные случаи, в результате которых рабочие становились инвалидами или даже гибли.

Рабочие не желали мириться с таким положением. Развернулась их борьба за улучшение условий труда. В 1870 году на лесопильне Вермана в Риге произошла первая забастовка латвийского пролетариата, в которой приняли участие около 100 рабочих. Забастовки охватили и другие предприятия. Рабочее движение приняло еще более широкий размах в начале 80-х годов. В 1880—1881 годах тяжба служащих лиепайской железной дороги с администрацией продолжалась пять месяцев и закончилась удовлетворением требований рабочих. В 1883 году в Риге забастовали более 600 рабочих в Пардаугаве, из-за того, что мастер на фабрике избил их товарища. Однако рабочее движение еще не было организованным, не доставало единства и общего руководства.

“Новое течение”

В 80-х годах XIX века создавались различные рабочие общества, в деятельности которых принимали участие и представители интеллигенции. Участники этих обществ, а также отдельных кружков занимались анализом хозяйственных проблем, обсуждали вопросы культуры и просвещения. В 90-х годах в Латвии стали распространяться марксистские идеи. В 1893 году в Лиепае был основан первый рабочий кружок, участники которого знакомились с трудами К. Маркса, Ф. Энгельса и их последователей. В том же году лиепайские рабочие на Первое Мая организовали нелегальную сходку в лесу (“маевку”) — так впервые в Латвии был отмечен День международной солидарности трудящихся. В 1896 году марксистские рабочие кружки возникли в Риге. В рабочее движение включалась также латышская демократическая интеллигенция.

В конце 80-х годов в Петербургском, Московском и Тартуском университетах обучалось много латышских студентов. Для пополнения своих знаний они организовывали различные научно-литературные кружки, в том числе и для знакомства с учением марксизма. Эти латышские студенты поддерживали связи с русскими марксистами. Аналогичные кружки возникли и в Рижском политехническом институте. Студенты в рабочих обществах читали научные доклады, организовывали вечера вопросов и ответов, знакомя, таким образом, рабочих с трудами К. Маркса, Ф. Энгельса и других социалистов. По всей Латвии трудовой люд читал переписанные от руки стихи тартуского студента Эдуарда Вейценбаума — первого латышского революционного поэта:

Дух свободы, проснись, восстань,
Стонут в рабских цепях миллионы,
Цепи разбей их, уйми их стоны, —
Дух благородный, проснись, восстань!
(Перевод Л. Черевичника)

Сотрудничество латышской демократической интеллигенции с рабочими вылилось в широкое общественное движение, известное как “Новое течение». В 1891 году новотеченцы взяли в свои руки мелкобуржуазную газету “Диенас лапа” ("Ежедневный листок”), редакторами которой стали Петр Стучка и Ян Плиекшанс (Райнис). В “Диенас лапа” печатались также Фрицис Розинь (Азис), Янис Янсон (Браун), Давид Бунджа и другие видные латышские марксисты. В газете появлялись статьи, посвященные положению рабочих, революционному движению в Западной Европе, а также переводы произведений основоположников марксизма. Важное место “Диенас лапа” уделяла совместной борьбе русских и латышских рабочих за улучшение их положения. В мае 1897 года газета “Диенас лапа” была запрещена, а участники “Нового течения” арестованы и отданы под суд. Многие из них, в том числе Стучка и Райнис, были отправлены в ссылку. Ряд новотеченцев, включая Ф. Розиня (Азиса) и Д. Бунджу, уехали за границу. Несмотря на то что “Новое течение” было ликвидировано, его деятельность не прошла даром - оно положило начало развитию социал-демократического движения в Латвии.

Основная страница Страницы: 1 , 2 , 3

Сайт управляется системой uCoz