Сей мудрый клич был использован политтехнологами Штаба защиты русских школ против латвийской реформы образования, видимо, подразумевая, что она будет стоить денег. Однако клич этот столь же комедийный, как и вся кампания. Реформа обойдётся несравненно дешевле, чем стране и тем самим налогоплательщикам обходится её задержка. Суть реформы – ввести в старших классах школ меньшинств преподавание 60% предметов на латышском языке, чтобы школьники не выходили из этих школ совсем уж беспомощными. Поскольку 15 лет уговоров, просьб и траты огромных денег на всевозможные курсы не дали особого результата – значительная часть русских по-прежнему не намерены учить язык «низшей расы» и требуют общаться с ними исключительно на их языке,- то после пятилетнего всеобщего обсуждения разных проектов реформы, власти посмели-таки попытаться обеспечить будущее страны половинчатыми административными мерами.

Следует заметить, что из всех меньшинств протестуют исключительно русское. Если, конечно, можно их назвать русскими – ведь реформа предполагала и различные дополнительные возможности изучения родной культуры и языка, но если другие меньшинства латвийского многокультурного общества ухватились за эти идеи, почти все русскоязычные школы от них отказались. Очевидно, что сохранение русской национальной идентичности их в лучшем случае не интересует. Вряд ли здесь можно говорить о чём-то ином, чем о национальности, психологии и манерах совков, а не русских. И защита не русских, а советских школ имеется в виду. Защита той атмосферы жестокости и национальной ненависти, которая по-прежнему является «фирменным знаком» русскоязычных школ в Латвии и с которой демократические принципы политкорректности не позволяют покончить напрямик.

Естественно, что организовали акции не сами школьники, а другие люди. В Латвии прямыми исполнителями – так же естественно – стала политическая партия, популярность которой среди русскоязычных зиждётся на том, что её избиратели не владеют латышским или, владея им неуверенно, получают всю информацию на русском, то есть – из России или от коммерческих латвийских русскоязычных СМИ, вынуждённых приспосабливаться к требованиям читателей и зрителей, чтобы не прогореть. А те в процессе самовозбуждения всё глубже застревают в созданном ими же заколдованном круге. Понятно, что овладение русскоязычными латышским языком и тем самим разрывом этого круга и получением реальной информации о происходящем в их стране было бы смертельным ударом по этой партии. Нетрудно догадаться также об источниках финансирования этой партии. Впрочем, потянуть такую кампанию они одни не смогли, поэтому приходилось присылать специалистов из той же страны источников – от славного труженика Кошкина, чей фирменный стиль известен от Москвы и до окраин, до секретаря Рогозина.

Логичность и необходимость реформы видна всякому, кто хоть неделю провёл в Латвии. Единственным аргументом «против», достойным упоминания, является утверждение о нехватке учителей, владеющих латышским языком. Что ж, пусть учат. Учитель обязан был сдать экзамен по латышскому, заканчивая среднюю школу. Он обязан был сдать такой экзамен перед комиссией по языку. Если он получил свою отметку нечестным путём, у него было пять лет обсуждения реформы, чтобы выучить. Если даже этого времени не хватило – ну тогда пусть учит «в процессе», более месяца на это потребоваться не может. Язык по строю и звучанию близок к русскому, вокруг латышская среда. Ну а если для него и это невозможно… слушайте, тогда надо такого дебила посадить в дурдом и расстрелять того идиота, кто позволил человеку таких интеллектуальных и моральных качеств работать с детьми.

Само собою, в публичной агитации появляются всё новые дикие утверждения – от идеи, что реформа вообще запрещает преподавание русского языка в школах, до утверждений, что практически все русские и так владеют латышским языком. Комментировать этого бреда я не стану, только замечу, что когда я читаю в электронных дневниках, как теоретически знающие латышский и сдавшие госэкзамен русские на публике пишут на латышском… мои нёт дюмтьь, що вошшаы мои лаккё пниаатьь. Примерно на таком уровне. Представляете, что стало бы с Россией, если бы четверть её населения примерно так владела бы русским? Вот и латышам не хочется. И иного способа, чем принуждение, уже не осталось.

Кстати, я недавно копался в Интернете о правах татар. Например, в Тобольском районе 31% населения составляют татары. И администрация Тюменьского края с гордостью извещает, что в крае открыто более сотни школ, где им ПРЕПОДАЮТ родной язык. О том, чтобы ввести обучение на родном языке хоть на один процент, там, видимо, и не помышляют. Понятно, что в Европе никто не позволил бы ввести подобные порядки, зато мы – раз уж Россия получает от ЕС, то есть и от нас, деньги – можем через ту же ЕС оказать на неё давление, чтобы Россия стала бы соблюдать права своих меньшинств так, как это делается в Латвии. В том числе в вопросе образования на родном языке.

"Я запретил своему ребёнку в школе говорить положительно о реформе образования, потому что не хочу, чтобы одноклассники его тоже избили",- говорит русский мужчина из района Вецмилгравис. В соседней гимназии, тоже русской, семиклассницу побили за выраженную ею поддержку реформы. На помощь властей или учителей у него надежды нет.
После митингов против реформы начались и более массовые конфликты. Учеников латышской 69. школы угрожали избить шестеро русскоязычных, вооружённых палками и топором. Похожую агрессивность отмечали и в Агенскалнс.
Тем временем организации, которая начала этот конфликт, на бумаге нет - штаб защиты русских школ нигде не регистрирован. "Чтобы полиции безопасности было меньше к чему придраться. Я законы знаю", улыбается Юрий Петропавловский, руководитель штаба.

Полный текст